Творческое Объединение NEANE Records — электронная, космическая музыка, эмбиент. Концерты, встречи, общение. Место сбора всех инопланетян Земли ENGLISH SPANISH RUSSIAN
Марафонские сказки
История «Быть первым в Сан-Лазаре» | автор  | NEANE Records

Стив бежал, чтобы победить. Он был в хорошей, в очень хорошей форме, на последних тренировках ноги звенели как камертон, после трех дней отдыха с несколькими километрами утренней трусцы он соскучился по быстрому темпу и бежал сейчас жадно и уверенно. Бежал, чтобы победить.

Старт сложился неожиданно. Забег в этом маленьком калифорнийском городке проводился традиционно, уже шестой или восьмой раз, и никогда не привлекал особенного внимания сверхмарафонской элиты, но сейчас что-то вдруг встрепенулось в организации. Повернулось что-то большое политическое: то ли выборы мэра, то ли открытие офиса транснациональной компании - понадобилась эффектная PR-акция. А что по нынешним временам может быть эффективнее спортивного праздника? Зашевелись спонсоры, забег выкатил вдруг невероятный призовой фонд, и большие бегуны неожиданно обнаружили вполне интересный старт в легкоатлетическом календаре. Плохо ли?

Конечно, у большинства планы уже были сверстаны, и менять их было невозможно, но Стив сумел подвинуть тренировочный цикл и теперь вместе с Эдуардом из России, парой незнакомых, но хорошо экипированных чернокожих африканцев и Никосом по прозвищу Греческий Страус возглавлял гонку по накаленному обезумевшим калифорнийским солнцем шоссе, белой иглой пронзавшему источающую жар и вонь пустыню и вонзавшемуся в красную громаду гор на горизонте. Там, в отрогах, нацеливаясь на шоссе черными объективами фото- и видеокамер, ждал их Сан-Лазар.

А условия для ультрамарафона были нешуточными. Солнце зависло надо лбом и жарило нещадно, слепящие блики, превращаясь в призрачных фантомов стеклами поляроидных очков, лежали на полированных черных плечах африканцев, на мусоре пластиковых бутылок вдоль шоссе, на белой морзянке разделительной полосы, на боках стрекозы - вертолета сопровождения, периодически прозванивающего зенит, на крыльях сбитой стрекозы на асфальте… Шоссе рассекало плоскую слепую пустыню, как бритвенный разрез рассекает белый лист мелованной бумаги - щель в другое пространство, в инобытие ультрамарафона, в узкий зазор между реальностью и лукавым обманом кинематографического сна. Костлявое дерево дразнилось отсутствием тени, топленый асфальт пытался взасос целовать подошвы марафонок, зной сгущался до плотности смолы и обволакивал пятерку бегунов, далеко оторвавшихся от пелетона. Стив слушал дыхание бегунов, ритмичный бег африканцев, и в его пустом мозгу крутилось непрерывное темные лошадки кто вы и откуда?

В этот момент раздался сухой выстрел - Стив скосил глаз и увидел разлетающиеся брызги пластмассовой зажигалки: не выдержав пекла, взорвалась. А Эдуард сбил шаг и вдруг начал отставать. Стив попытался поймать его дыхание, чтобы понять, насколько это серьезно, но не услышал за дыханием остальных. Но в хрусте и скрипе марафонок Эдуарда звучала усталость. Он сместился в хвост; произошла неуловимая перегруппировка, кто-то подвинулся, кто-то подтянулся, и все снова побежали в одном ритме - кроме русского.

Было еще долго, долго, долго. Эдуард отставал мучительно, с трудом и болью, с хрипом, но отвалился, наконец, и шаг его затерялся в звоне пустыни. Потом прямая стрела шоссе чуть-чуть наклонилась, и африканцы начали исподтишка раскатываться, но Стив поймал их намерение и мягко включился в нарастающий темп, а Никос поторопился. К шестидесятому километру они разбежались по три пятнадцать, а жара все нарастала, и в какой-то момент Стив поймал себя на том, что повторяет и повторяет мысленно вата вязнет во рту вредно вата на бегу. И он чуть-чуть прибавил, пару секунд на километр, и Никос вдруг сразу отстал, как отстает и бессильно ложится на пыльную обочину газетный лист, потерявший поток ветра попутного автомобиля.

Потом на какое-то время Стив провалился в транс, минут на пятнадцать, горы придвинулись, когда он вернулся, что-то неуловимо изменилось у африканцев, и он прибавил еще чуть-чуть, совсем немного, вплотную подошел к грани, подобрался… Но бег шел как никогда, и шаг попадал в бедро от самого асфальта, и ритм бега звучал в нем и в пустыне вокруг, совсем уже потерявшей очертания. Пространство зыбко дрожало в такт, горизонт расплывался, только оставалась твердая серая лента асфальта и прерывистые сообщения разделительной полосы. Стиву вдруг показалось, что он мчится внутри сияющего раскаленного шара, полупрозрачного и призрачного, на неясных стенках которого дрожат белые и оранжевые блики, раскручивает его, толкая асфальтовую полосу назад и назад, а шар висит в пылающем камине… Тут он обнаружил, что бежит уже один, а соперников даже и не слышно позади. Это был подарок: африканцы откровенно сдали - и сдали синхронно, близнецы-братья. Однако Стив ощутил мгновенное недовольство собой: а если бы он, так увлекшись, нелепо прозевал их ускорение? Но теперь дорога перед ним была чиста. Еще чуть меньше двадцати километров и еще чуть больше часа, а Стив полностью контролировал бег и свое состояние, и вот только эта бешеная жара!.. Стив провел беглую ревизию: ничто не болит, потертостей не ощущается, пульсомер выдает сто семьдесят - многовато, но приемлемо по такой жаре, мысли - медленные, вялые, неповоротливые, наползающие друг на друга как тюлени на берегу, но ясные, и спутанности сознания нет. И Сан-Лазар меня с победой ждет.

И тут Стив увидел впереди бегуна.

Он сплелся из колеблющегося воздуха, из душных миазмов пустыни, из потока солнечных лучей - ломаная белая фигурка, расчлененная пополам миражом, отраженная в несуществующих лужах разлитого по асфальту пекла. Откуда он взялся, его не могло быть, никого нет впереди, Стив первый, и между ним и финишем - только натянутое нитью асфальтовое шоссе, лопнет или не лопнет от жары? Но фигурка маячила впереди, нелепо подскакивала на каждом шаге, и Стив подумал, что с такой техникой нужно прыгать в высоту, а не бегать ультры по пустыне, материализуясь перед носом у лидера. Но считать призраком это белое пятно на сером полотне дороги Стиву не позволял спортивный долг, и он ухватился взглядом за соперника и начал медленно подтягиваться к нему - медленно, медленно, медленно, цент за центом, стопа за стопой, шаг за шагом, пока мираж не оформился в длинного колченого марафонца, с раздражающей, скачущей техникой бега, и Стив приготовился сесть ему на спину.

На нем была белая майка с длинными рукавами до запястий, и Стив про себя согласился, что, пожалуй, для такого солнца это правильный выбор. Кто же это, черт побери? Стив зашел чуть сбоку и скосил взгляд вверх, где маячил голый желтый череп соперника (не напечет плешку-то, нет?). Желтый китаец, даже зеленоватый, видно от усталости. Лица он не увидел - все лицо бегуна ото лба до самых губ было закрыто зеркальным щитком, и Стив подумал, что окажись они в таком виде - в навороченных марафонках с разноцветными вставками и пупырами на ногах, в невесомых сетчатых майках, тончайших обтягивающих трусах кислотных цветов и напульсниках, в поляроидных очках, с антеннами, торчащими из-за ушей, с часами, утыканными кнопками, зато без стрелок, с картиодатчиками, проводом в уши, микрофоном - окажись они в таком виде на пробеге шестидесятых годов, их бы приняли за инопланетян.

Длинная желтая неприятность китайского происхождения повернула лицо и посмотрела на Стива. В щитке светился черно-белый штрих-код отражения: сам Стив и безнадежная пустыня. Соперник скрипнул горлом, отвернулся лбом к финишу и заскакал упорнее. Ага, не нравлюсь я тебе, и это хорошо, подумал Стив. Последнее достижение китайских генетиков. Наверное, сбросили с вертолета. Не дать оторваться: Стив вцепился в подмышку сопернику, впился как клещ и повис, не отпуская дальше, чем на полметра. Пусть поработает паровозиком, китайским паровозиком, китайским паровозиком в Шанхай.

Но было тяжело. Ноги постепенно стали подзакисляться, в мышцах затлел уголь, бедра начало печь. Стив упорно разглядывал чужую подмышку, которая все пыталась выскочить под углом в сторону, а время шло и шло, бег длился и ситуация устаканилась. Ногам, однако, становилось все хуже: вот натянулись как струны боковые связки под коленями, сначала на правой, и сразу левой, натянулись и застыли как колышки, мешая бежать; вот уголь в бедрах стал уже не печь, а жечь, вот стопа начала шлепать по асфальту… Но генетический китаец впереди тоже маялся и все чаще поскрипывал горлом. Ничего, думал Стив, перед городом пойдут холмики и там посмотрим, как ты по холмикам попрыгаешь.

Слева на обочине стало нарастать какое-то движение. Не отпуская взглядом привычную подмышку, Стив выбросил руку в сторону и тут же ощутил ледяную тяжесть мокрой губки. Он выдавил короткий водопад воды себе на лицо и грудь - вода высохла практически мгновенно, но стало полегче. Через десять шагов Стив снова выбросил руку - и в нее ткнулась скользкая мокрая бутылочка. Стив скосил взгляд посмотреть время, но зеленые цифры светящегося табло не захотели собираться в осмысленное и оставили на сетчатке только какой-то мусор иероглифов. Последний пункт питания остался позади. Через километр пойдут холмики.

Стив вытянул зубами клапан бутылочки и выбрызнул в спекшиеся губы содержимое. Эх! судьи второпях перепутали заявленное тренерами питание, и вместо привычного мара-тоника с эксклюзивными минеральными присыпками от массажиста Томми во рту Стива оказалось что-то неожиданно кислое… но бодрящее! Только бы живот не прихватило от непривычного, на секунду обеспокоился Стив. Он мимоходом вспомнил рассказ Эдуарда о его знакомом лыжнике: у того за пару километров до финиша вдруг возникли кишечные "спазмы непреодолимой силы"; идя первым, он - настоящий боец - не позволил себе останавливаться, но и терпеть дольше не мог, и принял мужественное решение освободиться от тяжести прямо на ходу и одетым. В результате на награждение он не пошел, а скрывался от репортеров в гостинице, отмываясь после победного финиша.

Стив оторвался от вражьей подмышки, незаметно сместился чуть в сторону и выглянул вперед - где там горки-то? Оказалось, что уже сгущаются сумерки, не должны бы, слишком рано, чтобы темнеть, или это уже туннельное сужение зрения начинается? А горы подобрались уже совсем близко, нависали красными громадами, пустыня тоже накинула багровое, и шоссе темнело, поднимаясь и опускаясь волнами по холмам, устремляясь к подножью, где уже начинал искриться первыми искорками огней лежащий в тени Сан-Лазар.

За пять шагов до первого подъема Стив атаковал из-за локтя китайца. Он вышел вперед, соперник прозевал это ускорение и теперь тщетно пытался поймать ускользающий контакт. Не давая ему опомниться, Стив отрабатывал тягун по полной, прибавляя и прибавляя по капельке, и китаец скрипел и мучился сзади, понимая уже и сам, что не удержится за Стивом, и ноги болели уже нестерпимо, боль разливалась импульсами, грудь разрывалась, во рту, в горле стоял вкус крови, и Стив осознал, что периодически слабо вскрикивает. Он, уже ни чего не видя, бежал и бежал, бежал вниз и вверх и снова вниз, к городу, к главной площади, на шум финиша, на мерцающее пятно света, бликов и звон репродуктора. Он смутно увидел призрак надувного финишного створа, тенью проплывший на фоне сиреневого телевизионного света, с облегчением услышал электронный писк финишной линии, ноги у него начали подламываться. Его подхватили под руки и бока и повели, поливая водой, но через пару шагов Стив повалился на четвереньки на синтетическое покрытие, смахнул очки и все поливал на затылок водой из пластиковой бутылки, опираясь левой рукой о землю, наслаждался холодным пузырящимся потоком, текущим по волосам, лицу и спине…

Постепенно он освободился от многочасового ритма, вселенная остановилась. Нужно было отрабатывать долг телезрителям и выборщикам Сан-Лазара. Стив вскинул руки, улыбнулся, стоя на коленях, и, уже выпрямляясь, понял, шума приветствий нет, что он поднимается и улыбается в зияющую тишину, в которой только чуть попикивают камеры и шуршат аккумуляторы. Он провел по лицу ладонью и проморгал залитые водой ресницы. Вокруг него стояла толпа репортеров, судей, волонтеров, и все молча смотрели на него во все глаза. В буквальном смысле - во все. У того, что все еще поддерживал его подмышку, было четыре маленьких круглых глаза, у судьи с вымпелом в растерянных руках - три кривоватеньких неправильным треугольником, у того репортера - шесть или сколько? Все они были генетическими китайцами, большими зелеными человечками. Они стояли и смотрели на Стива, а за их спинами на густом синем небе глупо выглядывали из-за финишного створа две полные луны - большие и розовые, как два баскетбольных мяча.

Стив сел на синтетику, на провода камер и подумал - ну, а призовые-то я хоть получу?

Евгений Казаков
марафонец, путешественник, фотограф
для форума www.maraforum.borda.ru
06 ноября 2008 года

06 ноября 2008
Поблагодарите автора:
Вы можете поддержать автора статьи и перевести ему любую сумму — на ваше усмотрение. Даже небольшой денежный перевод — 50 или 500 рублей — очень мотивирует и дает понять, что писалась статья не зря. Регулярные вознаграждения способствуют тому, что статьи появляются на сайте чаще, а автор пишет лучше — постоянно совершенствуясь и переходя на новый уровень. Это понятно, ведь у него просто появляется на это время. Благодаря Вам! Как видите, это — взаимно.
Спасибо Вам за то, что читаете и поддерживаете нас!

Узнать больше о поддержке
Связанные публикации на сайте:
Как мы пронзали Москву своим бегом с северо-востока на юго-запад Как мы пронзали Москву своим бегом с северо-востока на юго-запад | Андрей Климковский Андрей Климковский Бегом под радугой Бегом под радугой | Андрей Климковский, Анна Гром Андрей Климковский Юбилейный - 2011 | немного бега, немного фото Юбилейный - 2011 | немного бега, немного фото | Андрей Климковский Андрей Климковский ММММ - 2011 | слово от зрителя в кроссовках с фотоаппаратом ММММ - 2011 | слово от зрителя в кроссовках с фотоаппаратом | Андрей Климковский Андрей Климковский Бег в Летнюю Ночь 2011 | без репетиций и дублей Бег в Летнюю Ночь 2011 | без репетиций и дублей | Андрей Климковский Андрей Климковский
Прочитал статью? Прокомментируй!